ОПИУМНЫЕ ВОЙНЫ
Отряд цыке: ищутся все.
В наличии: Алтан Тренсин, Чахан Сурен, Фан Рунин.

► тема каста ◄

---

     Нам преступно мало дали внимания в книге, хотя вся книга могла быть о нас.
Ищутся все цыке. Немного о "Странных детях", как их еще называют (потому что мало кто из нас доживает до старости). Цыке это личный отряд императрицы Никана, ее тайные убийцы и порученцы для всего, что нельзя провернуть гласно или хотя бы законно. Их дом Ночная Крепость, тайная цитадель в горах Кухонин. Для цыке война не заканчивалась никогда. Все мы — шаманы. Люди со сверхспособностями или даже магией, дарованной благодаря связи с избравшими нас богами. Для всего мира шаманы или несуществующая сказка сиволапых крестьян, пришедшая с древности, или вымершие носители древних знаний и культов.
Да и сами цыке видятся всем больше страшилкой, подумать только — зачем императрице тайные убийцы? Оно ей надо?
Надо, еще как, страна трещала по швам годы, и политических противников, которых хорошо бы найти мертвыми по утру, а то и не найти вовсе — всегда пруд пруди.
С началом войны цыке автоматически становятся Тринадцатой Дивизей.

Но мы хотим играть не в это или не только в это. До начала Третьей Опиумной войны у цыке есть несколько лет обычной (для них) жизни. Насыщенной, яркой, со своими перипетиями, альянсами, дружбой и соперничеством. И нам ничего из этого не показали.
Я (Алтан) хочу сыграть всё  — как Ночная Крепость стала мне домом, и вы там были задолго до меня. Как получилось так что Алтан стал для вас маяком, и почему я не был отдать готов под нож или заключение в Чулуу-Корих никого с тех пор как стал командиром, хотя должен был много раз.
Мы придумаем свои приключения, задания до начала конца, где приходилось нестандартным нам решать нестандартные задачи на благо империи. Мы сыграем Хурдалейн и то что было после него, не как скупые строки, а как полноценные истории. Мы можем сыграть то как нас предали, и кем мы стали после того как некому стало служить.
Я, Рин, Чахан — ждем своих друзей.

поименный список

Кратко о свободных персонажах:
— Кара — "якорный близнец" и сестра Чахана (Чахан у нас уже есть, приходи к брату). Шаманка из племени кетрейдов. Никого не призывает, но видит глазами птиц, хорошо понимает что такое шаманизм, одна из немногих среди цыке вообще понимает как это работает. Ум, совесть и уравновешенность всех цыке, постоянно заменяет своего брата на посту лейтенанта и правой руки Алтана. Молчит умнее чем другие разговаривают.
- Бацзы — призывает божественного вепря, один из тех, кого призыв бога не меняет, недоучившийся кадет Синегарда с военным образованием. Брутальность, бахвальство и очарование мужественности. И боевые грабли.
— Юнеген —  призывает бога-лисицу, отчего может обращаться в лису. Красив, нервозен, неуловимый разведчик отряда, так как боится порой даже своей тени, но это всегда спасает его шкуру. Первый в очереди чтобы воскликнуть "мы все умрем!", но все равно лезет куда сказано. Колок на язык, отчего всегда балансирует между желанием сказать остроту и промолчать, дабы лицо не попортили.
— Суни —  вне одержимости — двухметровая гора скромности, доброты и почти детской простоты. В моменты призыва бога-обезьяны — неуязвимое яростное чудовище, сверхвыносливое и сверхсильное, способное давить в руках черепа как гнилые помидоры. Давно должен быть убит или отправлен в Чулуу-Корих, как того требуют законы цыке ко всем, кто начинает проигрывать своему богу войну за тело и разум, но Алтан раз за разом возвращает его из безумия на берега разума.
— Араша — шаман, настолько преданный речному богу, что отряд теперь таскает сопартийца в бочке. Потому что Араша предпочитает выглядеть как вертикальная или не очень лужа. Но ты можешь что-то с этим сделать, чтобы нам не пришлось тебя таскать как кастрюлю с компотом когда рядом нет водоемов. Исключительной силы шаман воды, способный на время даже остановить течение реки. Спокоен, рассудителен, не без намека на чувство юмора. Мужчина средних лет, это все что известно о его людской внешности. Мы забудем о бороде и наростах из ракушек если надо, честно.
— Рамса —  один из двух не-шаманов отряда, однако стоит один за двух. Дитя войны, сирота, что был сослан из тюрем к цыке, что выглядело как сомнительная амнистия. Рамсе не больше пятнадцати лет, ребенок революционеров-неудачников, лишился глаза когда его отец неудачно подорвался сам. Рамсу это не остановило в любви к огню и разрушениям — бесконечный энтузиазм и недюжинный интеллект, вкупе с инженерской жилкой, и вот перед вами самый страшный взрывотехник-пироман отряда. Поверь, нам самим рядом с тобой спать страшно, ты же кажется спишь в обнимку с бомбами.
Легкий характер, язык без костей и шило в жопе, заменяющее позвоночник — это все Рамса.
— Энки — второй и последний не-шаман, но незаменимый член отряда. Целитель с золотыми руками. Тот кто хранит, обрабатывает и изготавливает всю нашу психотропную сокровищницу, которая нам нужна для связи с богами. И просто хороший, волевой, разумный человек. Пусть со стороны сомнительно что целитель не придаток к отряду, а полноценная его часть, для нас ты равный. С очень весомым правом голоса, так как еще и один из самых взрослых. Ты лишен безумия шаманизма, а потому успел и повзрослеть, и остаться самым "нормальным".

Давайте напишем наши истории как положено.

---

Ваш пост

Цыке никогда не были армией.
Но они стали ему домом.

Когда ты всю жизнь чья-то надежда и национальное достояние, ты сначала устаешь, на что-то надеешься и хочешь какой-то чуши навроде "принятия", а потом становишься тем кем требуется.
И жизнь становится простой, пусть и жизнью в пустыне из клетки своей славы да в костюме созданного образа.

А потом ты попадаешь к Странным детям. Проще сравнить это со сменой планеты и страны, чем просто с назначением в боевое подразделение. Потому что все тут были сами по себе и вместе одновременно, пусть не по своей воле. Поломанным был каждый.

И внезапно ты понимаешь — они тебе ближе, вот такие. Ломаные, безумные, разные. Такой отличный от всех, спирец с красными глазами и укрощенным огнем — встал в это ряд не как чудо на постаменте, не экспонат то ли зала славы, то ли кунсткамеры. А как один из многих.
Хотя ладно, они все одна большая кунсткамера. Цирк уродов. Самых опасных в стране, а может и во всем мире уродов, где каждый знал свой конец. Безумие Чулуу-Кориха или смерть. Второе — если повезет.

Быть "одним из" оказалось восхитительно. Каждый варился в своих бедах с головой, нет цыке без этого. Каждый был одиночкой, но Алтан больше не был зверем на выселках.
Да, в Синегарде он был любимцем всех учителей, потому что нельзя не оправдывать. А тратить время впустую даже и не на что. И не на кого. Но это делало все еще хуже, слепой восторг младших и соревновательная неприязнь старших — делали ров равным морю. Который ему и не хотелось пересекать.

Тут у него появились друзья. Насколько Алтан вообще понимал что такое дружить, но выяснилось что ему бешено этого не хватало — побыть просто человеком. Убийцей, шаманом, псиной императрицы. Но человеком.

Эйфория продлилась недолго.
Фейлен ему стал ближе всех. Сильный, бесконечно и пугающе сильный, с детской непринужденностью игравшийся с этой силой и принявший в свой круг спирца, не завидуя ему. Он был не слабее, а то и сильнее.
Но Фэйлена Алтану пришлось предать. Потому что предать было необходимо. Или его, или цыке и Тюра.

Алтан всегда умел быть верной цепной собакой. "Он никого не подпустит к себе кроме тебя".
Это и самое паршивое, Тюр. Самое паршивое до бесконечности и первое, о чем Алтан жалел не переставая, но не видя иного выбора.

Когда Тюр умер, Алтан дал себе обещание — никого из цыке больше не придется запирать в Чулуу-Корих. Фэйлен был первым и последним камнем на его совести.
Ни-ко-гда.

Но чтобы это выполнить — надо решить одну проблему. И возникла она незадолго до кончины Тюра, стоило ему официально назначить прееемником Алтана.
Проблему звали Чахан.

Провидец его бесил все эти годы, хотя они и не сближались. Вел глухостепец себя как всезнающая принцесса, и тем холоднее, чем очевиднее становилось что преемником ему больше не быть.
Как ему удавалось совмещать мнимое спокойствие с кислотной спесью — талант, не иначе. Прирожденный. Даже синегардцы таким похвастать не могли.
И если раньше Алтану было плевать, он привык к шпилькам в свой адрес, спирская шкура уже огрубела в камень за всю жизнь. Но теперь это были не плевки от равного, которого можно послать к оленям, или откуда он там вылез. Теперь это был оскал того кто ставил под сомнение его власть.

И видимо белоглазый мальчишка обзавелся крепкими иллюзиями, что если Алтан пускал по касательной весь его яд до сего момента, то так будет и впредь.
Белоглазый беловолосый мальчишка из Глухостепи напрочь не то что не знал Алтана, но даже не представлял что живет за бронзовым спокойствием лица, схожего с храмовыми идолами. Потому что видать никогда даже не давал себе труда приблизиться и рассмотреть.
И сегодня ему придется кое-что узнать.
Например что его выбор или подчиниться, или исчезнуть.

Алтан не умел проигрывать и учиться не собирался.

Свежий ветер разгонял туман, но в густых елях у подножия Ночной Крепости все равно тот оседал аки вата. Они договорились встретиться на поляне, что всем цыке знакома, а потом уже найти себе тихое место. Устраивать разборки на глазах у всех Алтан не собирался, даже если Тюр дал добро на дужль. А Провидец, на удивление, предложение "выехать и разобраться" воспринял спокойно, если не сказать охотно.
Впрочем, рожа у Чахана всегда была самодовольная донельзя.

Шаман выплыл, сам похожий на порождение туманов. Алтану всегда было непонятно как тот вообще хоть что-то видит, но не ему конечно придираться за странность глаз. Да и плевать, на углы столов не натыкается и ладно.
С торбой за плечом, в черной форме, которую Алтан не снимал теперь всегда, сам спирец куда больше напоминал военного вообще, чем вот эта фея одуванчиковая. Дунь — улетит.

Стоило ему поравняться, Алтан молча кивнул в приветствие и мотнул головой вглубь лесов. Эта поляна на уединенное место никак не тянула, да и из Ночной Крепости мало ли что могли увидеть.
"И лучше иметь рядом воду".
Дойдя до небольшого водопада, мирно журчавшего через сизый лес, он бросил торбу на землю.
— А теперь по порядку — какого хера тебе не нравится? — тон был ровный и казалось бы спокойный, но без притворного дружелюбия, в котором можно замаскировать иллюзию непринужденности. Под вопросом зримо маячило очевидное "и когда ты заткнешь свой хлебальник и перестанешь вести себя так будто никто тебе не указ".

Не то чтобы у Алтана были прям вопросы, ему казалось что он знает причину. Чахан ведь до появления спирца был преемником Тюра. Но диалог надо было с чего-то начать. Почему бы не с наезда.